Хорал [litres] - Кент Харуф

– Я хочу еще раз до нее дотронуться, – сказал Айк.

Он так и сделал. Потрогал ее руку, задержался на этот раз подольше. Потом Бобби прикоснулся к ней снова.

– Ладно, – сказал Айк. – Ты готов?

Бобби кивнул.

Они вышли из квартиры и закрыли дверь, затем покатили домой, бросили велосипеды у дома, прошли в конюшню, оседлали Эстер.

И вот в разгар весеннего дня они взобрались на нее, как странники, путешествующие по свету: Бобби в седле, Айк позади, – и выехали.

К закату они были в одиннадцати милях к югу от Холта.

Они до сих пор не нашли верный поворот. Покинув дом, они обогнули город, затем поскакали вдоль двухполосного асфальтированного шоссе на юг, вдоль канав и заборов, и лошадь постепенно пробиралась сквозь сухие сорняки и по свежей весенней траве, задрав голову, нервная и дерганная из-за машин на дороге. Мальчики ехали в свете закатного солнца, а мимо мчались автомобили, гудели им порой, люди в них кричали и махали, и трижды большие грузовики чуть не сбили их, прижав к забору из колючей проволоки, из-за чего кобыла едва не присела и не припустила вбок, но мальчики сдержали ее, и она лишь покружила на месте и подергала головой, а потом они продолжили путь.

Когда стемнело, они поняли, что забрались слишком далеко, где-то пропустили поворот. Братья думали, что узнают дорогу, которую ищут, но все они казались одинаковыми. Наконец мальчики остановились возле ранчо у шоссе, Айк спешился, подошел к двери и спросил, куда им ехать.

Ему открыл мужчина в тапочках и черных брюках, в белой воскресной рубашке, с газетой в руках.

– Не хочешь войти, сынок? – предложил он.

– Нам нужно туда.

– В их дом?

– Да, сэр.

– Что ж.

– Не подскажете, как их найти? Мы пропустили поворот.

– Вы уже слишком далеко, – ответил он. – Нужно вернуться назад на две мили и повернуть. Поворот не на первой миле, а на следующей.

Объяснил Айку, на что обратить внимание, когда они доберутся туда.

– Запомнишь? – спросил он.

Айк кивнул.

– Уверен, что не хотите войти?

– Нет. Нам надо ехать.

– Ладно. Но будьте осторожнее на шоссе.

Айк вернулся во двор к брату, который все еще сидел верхом под деревьями, недавно выпустившими листочки. Бобби снял ногу со стремени, и Айк вскарабкался на спину лошади, они развернулись и выехали с подъездной дорожки. Они поскакали назад, на север, вдоль шоссе, и передние фары мчавшихся автомобилей надвигались на них из сгущавшейся темноты, становились все ярче и больше, ослепляли мальчиков, а потом машины пролетали мимо, будто поезд без машиниста, спешащий в ад, и в канаве лошадь принималась подпрыгивать и пританцовывать, словно готовясь к прыжку, и им оставалось только держать ее крепче. Наконец они пустили ее скакать по асфальту, и она зацокала по шоссе, улучая момент между приближающимися машинами, летела галопом – так они миновали первую проселочную дорогу и затем повернули на восток от шоссе на второй. На гравии они замедлились и дали лошади отдышаться.

– Он сказал, отсюда примерно миль семь, – сказал Айк. – Свернуть на дорогу возле почтового ящика. Мы увидим можжевельник и дом в стороне от дороги с другими постройками поблизости. Конюшню, навес для коров и загоны.

Было уже совсем темно, после захода солнца снова холодало. Они скакали дальше по плоской земле, залитой светом звезд. На юге слышали скот. Когда они нашли почтовый ящик и поворот с гравийной дороги, было уже около половины одиннадцатого.

– Не вижу можжевельника, – сказал Бобби. – Он ведь говорил про можжевельник?

– Он сказал, возле хозяйственных построек, у гаража.

– Не разберу, что написано на ящике.

– Но дорога, как он и сказал, ведет к тому дому. К ферме, что светится вон там.

– Что хочешь делать?

– Надо попытаться. У нас нет выбора. Уже поздно.

Они вновь припустили лошадь и свернули на старую дорогу. За весь путь кобыла успела вспотеть, обсохнуть и снова вспотеть, и потому они не понукали ее, приближаясь к дому сзади, где не было фонарей, за исключением одного во дворе, светившего с высокого столба. Когда они вышли на подъездную дорожку, старый пес с лаем выскочил из гаража, сделал стойку на гравии. Мальчики спешились и привязали Эстер к заборному столбу, и, когда закончили, пес подошел к ним, обнюхал и, похоже, узнал их, потому что облизал их руки, а затем они прошли в проволочную калитку к дому, взошли на крыльцо и постучали. Вскоре на кухне зажегся свет. Затем кто-то подошел к двери: девушка в ночнушке. Они не знали ее. Решили, что опять заблудились. Девушка была толстой и бесформенной, будто с ней что-то не так, держалась за огромный живот, и мягкая ткань ночнушки туго его облегала. Мальчики вспомнили, что видели ее прежде в городе, но понятия не имели, как ее зовут, и уже собирались развернуться и уйти, даже не заговорив с ней, когда позади нее возникли братья Макфероны.

– Ну что стряслось? – спросил Гарольд. – В чем дело?

– Кто у нас тут? – подхватил Рэймонд. – Сынишки Гатри?

Старики были уже во фланелевых полосатых пижамах, короткие жесткие волосы стояли торчком, отчего головы напоминали щетки. Хозяева успели лечь спать.

– Да, сэр, – ответил Айк.

– Ну вы даете, парни, – проговорил Гарольд, – вы входите, входите. Что это вы тут делаете? Это ваша лошадь?

– Да, сэр.

– Вы верхом сюда прискакали?

– Да, сэр.

– А кто еще с вами? Ваш папа?

– Никого. Только мы.

– Что ж, проклятье, ребята, отличная вышла прогулка. Вы потерялись?

– Нет, сэр.

– Вы просто решили запрыгнуть на лошадь в воскресный вечер. Так?

– Мы решили приехать сюда навестить вас, – сказал Бобби.

– Правда? – переспросил он. – Что ж.

Посмотрел на ребят, изучил их серьезные лица.

– Вы хотели увидеть нас по какому-то особому поводу?

– Нет.

– Ничего особенного. Верно? Что ж. Этого довольно, полагаю. Думаю, вам лучше войти, а вы как считаете?

– Ничего, если наша лошадь побудет там? – спросил Айк.

– Она крепко привязана, не убежит?

– Нет, сэр.

– Тогда все хорошо, я думаю. Мы скоро к ней выйдем.

– Она вспотела, пока скакала по шоссе и по дороге.

– Понимаю. Мы скоро ее оботрем. А пока входите.

Они вошли, и кухня тут же показалась им очень теплой и яркой после путешествия в темноте. Остановились возле стола, не зная, что делать теперь, когда они прибыли.

Тут впервые заговорила девушка.

– Не хотите присесть? – спросила она.

Ее голос был добрым. Мальчики взглянули на нее и при свете увидели, что она была